Святая память, мы в долгу перед тобой

О чём думаю я, вспоминая о битве за Москву? Что хочу сказать о тех, кто отстоял столицу? А главное: как сказать?

Я хочу сказать, что битва за Москву началась 22 июня у границы СССР, в Бресте, Белостоке, в Прибалтике и Карелии, там, где солдаты и командиры Красной Армии встретили врага и дали первый отпор нацистам. Именно их жизни и их до сих пор неизвестные подвиги стали первыми на пути к победе под Москвой. Дальше были Минск, Витебск, Киев, Смоленск, Вязьма, другие города и неизвестные сёла, деревни, хутора, где остались лежать тела павших неизвестных героев, где горели немецкие танки и аллеями выстраивались берёзовые кресты над могилами врагов.

Что такое Москва? Москва — это сердце. Сердце Великой страны, каждый солдат которой понимал, что враг будет метить в сердце, он будет рваться к красным звёздам Кремля, чтобы одним ударом убить страну, лишив её гордости. И они, каждый на своём рубеже, понимали это и остались на этих рубежах навсегда. Все они — защитники Москвы. Я видел их в воронках Брестской крепости, погибших в первые минуты войны, в лесах под Смоленском и Вязьмой, Гжатском, Ржевом и Зубцовым, на Ильинских рубежах и Можайской линии обороны... Их много — тысячи, сотни тысяч, их боевой путь не отмечен орденами и медалями. Их зачастую нет даже в донесениях о потерях, потому что некому их было заполнять, они все остались в траншеях и болотах, разбитых блиндажах и воронках, исковерканных, зарывшихся в землю обломках самолётов.

Они были, и мы хотим, чтобы о них знали и помнили. Как рассказать о битве за Москву молодым, что рассказать? Мы должны помнить и рассказать им о всех панфиловцах, о Николае Гастелло, Зое Космодемьянской. О лейтенанте Иване Дихно, погибшем в бою на границе 25 июня 1941 года в Белоруссии и найденном через 75 лет в воронке от снаряда. О лётчике Александре Большакове, защищавшем небо Москвы, сбившем двух фашистских стервятников и на 75 лет сгинувшем в болоте у Ржева. О неизвестном расчёте 45-миллиметрового орудия, найденного раскатанным немецким танком у дороги под Гжатском (Гагарином), но не ушедшим с позиций; их нашли и собирали по кусочкам два дня. О неизвестном экипаже бомбардировщика СБ, таранившего немецкую колонну у Можайска, от их тел не осталось почти ничего, только оплавленный дюраль в воронке у дороги. Рассказать о рвах Дулага-184 под Вязьмой, где лежат тела замученных десятков тысяч защитников Москвы, и сотнях тысяч других известных и неизвестных героев.

Мы должны рассказать им о параде 7 ноября 1941 года и о том, что большинство его участников остались в полях под Москвой. Мы должны вернуть имена тех, кто до сих пор лежит в этих полях, укрытый землёй и снегом, пеленой безвестия и равнодушия. Мы должны вернуть их имена и их подвиг, дать покой и бессмертие на гранитных плитах воинских мемориалов.

Панфиловцы

Снег укутал землю, навёл порядок в лесах, болотах, полях. Как белой скатертью прикрыл до весны рабочий стол земли, выровнял разрытые окопы и воронки, укутал болота и поля. Стихла земля, последние поисковые отряды ушли на базы. Спят во дворах старые тягачи и уазы. Есть время подвести итоги сезона.

Лена Цунаева, руководитель Поискового движения России, сообщила предварительную цифру: пятнадцать тысяч солдат в этом году вернулось с войны, сотни тысяч живущих обрели историю своей семьи. Нет, мы не установили все имена, мы вернули лишь малую толику, но эти погибшие уже тогда успели породить и защитить жизнь, и у них сегодня сотни тысяч внуков, правнуков, племянников, которые счастливы узнать о подвиге своих предков.

В этой работе есть и наш скромный вклад, наверное, и мой лично. Но дело не закончилось. Теперь — архивы, поиск родственников, установление условий гибели. Эта работа потруднее полевой. Ведь мы не историки, не архивисты, у большинства из нас есть основная работа, которая кормит семьи, у нас дети и внуки, которым и так достаётся очень мало нашего внимания. Моя мама сказала мне как-то: «Отдавая себя мёртвым, не забывай живых, которые рядом и любят тебя». Я помню, мама!

Мы съезжаемся со всей страны, выпрашивая отгулы и отпуска за свой счёт, атакуем архивы, чтобы постараться вернуть историю хотя бы одного человека, найденного нами на полях Великой Отечественной войны.

А чем же заняты историки, что в это время делают те люди, получившие от страны, за которую отданы миллионы жизней, бесплатное образование, те, кто ценой жизни простых солдат вырос, выучился, изучая историю их жизни и гибели, получил степени, сделал свои имена всемирно известными? В конце концов, те, чьи служебные обязанности — защита памяти? Чем заняты они?

…Находясь в экспедициях там, где была связь, периодически проверяя ленты социальных сетей, я не понимал, на что учёные мужи всех уровней и калибров тратят своё время, топчась вокруг подвига панфиловцев. Что мне, простому гражданину, они хотят открыть или доказать? Что не было панфиловцев?

Я, повторюсь, не профессиональный историк, но мне хватает ума открыть базу данных ОБД «Мемориал» и набрать там «политрук Клочков Василий Георгиевич». И я вижу подлинный документ, где написано: «убит 16.11.1941 г., д. Петелино Московской области». Это — факт. Они были. И есть! Они погибли за Родину. Те, кто чудом уцелел, хватили лиха так, что всем нам и не снилось.

Я и мои товарищи можем рассказать о сотнях тысяч солдат, чьи имена мы не можем установить, но чья смерть приблизила Победу и дала нам возможность жить. Они что, меньшие герои? Где та мера героизма, о которой все говорят? Красивые слова, сказанные перед смертью, сожжённые танки или протараненные самолёты? Кто вообще может их подвиг измерить или с уверенностью повторить слова павших, произнесённые за секунду до смерти? Для меня они все — герои. Все, кто не предал, кто не склонился, все, кто погиб.

На открытии выставки «Война и мифы» паренёк лет десяти в пока ещё неладно сидящем на нём кадетском мундире с замиранием голоса, по-детски стесняясь, спросил у нашего экскурсовода Вики Петраковой: «А двадцать восемь панфиловцев были?» И когда услышал твёрдое: «Да, были!» — облегчённо выдохнул и отошёл к своим друзьям.

Я хочу, чтобы все профессора и доктора страны забыли о своих учёных амбициях, прекратили свои споры и подарили пареньку в кадетской форме истории миллионов героев. Я хочу, чтобы у него их было больше. Я хочу, чтобы их было больше у меня! Война и история — это не просто даты сражений, имена маршалов и командующих. Историю пишут люди своими судьбами и жизнями, без них не будет истории — истории семьи, страны, мира!

…Когда замерзают болота, становится лёд на реках и озёрах, как проснувшиеся причудливые звери, отряхивают с себя снег и рычат тягачи и джипы. Вгрызаются в замёрзший мох гусеницы и шипы колёс — и мы опять забираемся в лес, туда, куда не могли прорваться раньше, где до сих пор слышна и жива война. Мы будем биться за каждое имя и каждую судьбу, мы хотим, чтобы знали обо всех.

Помогите нам вернуть память о них, помогите парнишке-кадету, его друзьям и своим детям верить — в свою страну, своих предков, в себя! Верните ему каждого! Не спекулируйте и не торгуйтесь у их могил, вам не простят этого ни живые, ни мёртвые.